Один из очевидцев <боксерского восстания> в 1898-1901 годах, описывал практику подготовки бойцов на базе <образных стилей>, следующим образом: <Их магические методы состоят из множества заклинаний, содержащих в себе по 8-20 иероглифов, которые составляют до десяти фраз. Наставники-командиры заставляют новобранцев читать их наизусть, держа глаза закрытыми (для восприятия мыслеобразов) и кланяясь по три раза подряд на юг. Затем те ложатся на землю рядами и через короткое время вскакивают, выкрикивая своё имя и фамилию, которые оказываются именами героев древности (в которых, по всей видимости, они воплощаются). Новобранцы начинают выполнять бойцовские движения, то, приближаясь, друг к другу, то удаляясь. Некоторые из них держат в руках бамбуковые шесты, имитирующие пики, алебарды, обоюдоострые мечи и сабли. Рассеявшись по горным проходам и ущельям, они буйствуют, переворачивая всё вверх дном:

Несколько десятков новобранцев делают эти упражнения синхронно, это боевой слаженный взвод. На десятый день подготовки, после начала занятий они ложатся на спину, потом с закрытыми глазами поднимаются и начинают прыгать и жестикулировать: Когда комплекс заканчивается, они подходят к старшему командиру и обращаются: <Лао-сифу! Прошу разрешения возвратиться>. И выходят из транса (в котором они пребывали все десять дней обучения), возвращаясь к своему нормальному состоянию. После этого они уже не ложатся на спину и не закрывают глаза. Стоит им повторить заклинание один раз, и они уже могут тотчас выполнять приёмы кулачного боя, тело становится гибким, а прыжки высокими>.

Нужно учитывать тот факт, что возникновению этой практики предшествовали более древние (древнее самой китайской культуры) системы шаманского и магического толка, способствующие практическому развитию тотемизма и мифологии, как на территории Китая, так и в сопредельных регионах.

(*сноска: тотемизм - вера в существование тотемов и их использование. Тотем - это мистические отражения первоначальных животворящих сил, имеющие в основном, зооморфный образ. Этим они отличаются от духов предстающих в мифологии практически всех народов, в виде антропоморфных сознаний).

Согласно традиционной китайской натурфилософии ни одно явление не существует независимо, а лишь в совокупности, то есть, представляет из себя, по словам Чжуан-цзы, некий <большой ком> (да куай), в котором всё без исключения наделено сознанием. Исходной точкой всех подобных мифологических и фольклорных традиций является идеология и техника экстаза, предполагающая <путешествие в духе>. Первоначально, с древнейших времён экстаз делал возможным некий <магический полёт>, то есть манипуляции по достижению изменённых состояний сознания с различными целями, включая целительские или боевые. Магический полёт и фантастические путешествия по вселенной изначально для китайцев были лишь пластическими формами искусства, а это реализовалось как через танец (отсюда формальные упражнения типа тао-лу), так и через практики подобные медиумизму, что развивалось благодаря древней вере в существование тотемов.

(* сноска: медиумизм - вера в возможность одержимости различными духовными сущностями, с целью посредничества между тонкоматериальными и духовными планами бытия и его физическими проявлениями).

Знаменитый учёный Мирча Элиаде, в своей книге <Шаманизм. Архаические техники экстаза>, таким образом, описывает связь человека и животного (тотема) в древних практиках: <Не следует забывать, что связи шамана (как, впрочем, и <первобытного человека> вообще) с животными имеют духовную природу и мистическую интенсивность, которую трудно представить человеку с сегодняшним десакрализованным образом мышления. Одевание в шкуру убитого животного было для первобытного человека равнозначно превращению его в это животное. Как мы видели, шаманы до сих пор считают, что они превращаются в животных. Само по себе то, что шаман надевает шкуру дикого животного, мало о чём говорит; существенным является другое: что он при этом испытывает? У нас есть основания считать, что это магическое превращение ведёт к <выходу за пределы себя>; очень часто этот выход выливается в экстатическое переживание.

При наследовании походки животного или надевании его шкуры достигается сверхчеловеческий способ бытия. Речь идёт не о возврате к чистой <животной жизни>: животное, с которым отождествляется шаман, уже не является носителем определённой мифологии, оно становится, по сути, мифическим Животным, Предком, Демиургом. Превращаясь в это мифическое животное, человек становился чем-то очень большим и необычайно могущественным. Можно считать, что эта проекция в мифическое Существо, одновременно центр жизни и универсального обновления, вызывала состояние эйфории, которое, прежде чем привести к экстазу, давало чувство собственной силы и связи с космической жизнью. Достаточно вспомнить роль образцовой модели, представляемой различными животными в даосских мистических техниках (типа Дао Инь и др.), чтобы осознать духовное богатство <шаманского> опыта, жившего в памяти древних китайцев. Забывая об ограничениях и фальшивых человеческих мерках, они находили - при условии умелого наследования повадок животных (походки, дыхания, криков и т.п.) - новое измерение жизни: находили непринуждённость, свободу, <симпатию> (единение) со всеми космическими ритмами, и поэтому также счастье и бессмертие>.

И более того, можно с полной уверенностью утверждать о более глубоких связях между шаманизмом, распространённым на территории Китая и в сопредельных областях, даосизмом, особенно некоторыми его разновидностями, боевым искусством и медициной. Это очень значимо в связи с созданием цельной картины влияний шаманизма, как древней техники экстаза (с его многочисленными символами и верой в перевоплощения и тотемы), даосизмом, который также можно назвать более развитым учением, происходящим от древнейшего шаманизма (возможно сибирского происхождения) и системами совершенствования, такими как, боевые искусства, алхимия и цигун. Все вышеуказанные системы существуют совершенно самостоятельно, но при этом в тесной связи друг с другом. В глубокой древности шаманы, сочетавшие паранормальные способности с глубокими познаниями, были и правителями, и учёными, и мастерами цигун, и искусными войнами. Их размышления о сути Вселенной нашли выражение во многих древних текстах, таких как, <Ицзин>, <Даодэцзин> и т.д. Совершенствуясь, они развились в числовые модели мироздания - в знаках и образах <Перемен>. Даосизм, возникший внутри шаманского общества и окончательно оформившийся в период Чжань го (<Борющихся царств>) (<Мистерия Дао> А.А.Маслов), воспринял шаманистское мировоззрение и учение цигун о <вскармливании жизни>, с философской точки зрения осмыслив и обобщив наследие древности в своём главном произведении <Канон Дао и дэ>, автором которого считается мудрец Лао-цзы. Цигун же является продолжением древнего учения о божественных духах шэнь и бессмертных сянь - шэнь сянь сюэ. <Дух> - это продлевание-расстягивание, что означает продление жизни, долголетие; <бессмертный> - это прежний-предшествующий, что означает возвращение тела к прежднему состоянию. Таков смысл учения о божественном и бессмертном, и те же самые цели ставит перед собой цигун. Все рассматриваемые учения связаны тем, что принадлежат культуре религиозно-шаманского типа, в недрах которой развились многие направления деятельности.

В русле шаманских тотемических традиций, со временем, особенно это касается внутренних (даосских) школ ушу, наряду с существующей, ещё первобытной, культурой экстаза, начали осознанно использоваться способы имеющие в своём основании опыт изучения повадок и физиологических особенностей различных животных, но, не ограничиваясь только этим. Из древнейших времён вместе с развитыми системами, являющимися одновременно, мистикой, магией и религией в широком понимании этого слова, на вооружение последующих поколений пришли дидактические тексты и экстатические прозрения сущности мировых процессов, как различных форм сознания. Вглядываясь в природные явления и наблюдая космические коловращения, древние мистики и практики различных систем совершенствования, не могли не взять на вооружение и принципы очевидных явлений мира, не замечаемых людьми обычными и воспринимаемых ими как символы-знамения. Вглядываясь в очевидное, даосские шаманы и провидцы считывали, словно чудесные письмена - движения облаков над поверхностью воды, ход звезд и небесных светил среди ночи на небосводе, цикличность солнца и луны, устойчивость живописных гор среди лесов и туманов, эхо, разлетающееся в ущельях и пещерах, среди водопадов и заснеженных вершин. Подмечая космические закономерности, формирующие многообразие естественных отношений и их перемен в ходе календарных циклов, постигая многие другие явления природы, человек создавал свой миф а, через него, и восприятие окружающего мира. Ничто не осталось не замеченным, всё было обнаружено и использовано в жизненной практике <внутреннего> совершенствования, а позже и в создании такого феномена традиционной культуры, как Тайцзицюань.

В связи с тем, что, по мере развития, практика ушу впитала в себя различные учения и их интерпретации, это сказалось и на отдельных элементах и на стилях в целом. Влияние же древних экстатических учений, подобных шаманизму и верований с ним связанных, было настолько сильно, что на основе подобных проявлений пранауки была создана целая система, входящая ныне в состав классической схемы обучения, особенно это, касается <внутренних> стилей ушу.

Древние учения, ныне входящие, как часть, в состав классического обучения ушу, всегда стремились объяснить различные проявления мира и систематизировать их в интуитивных образах и символах, таким образом, и были сформированы многие традиционные учения и, как составляющие их, дидактические тексты.

Это нечто, выражающее собой всю бесчисленную чреду явлений и событий, как бы угадываемое, но не видимое из мира обыденности. Лишь использующий тонкое интуитивное проникновение и создающий усилие самосовершенствования, способен уловить некий единый принцип, ставший теоретической основой Тайцзицюань, как системы саморазвития и боевого искусства без изъянов.

Согласно распространённым версиям даже герои и вожди древности не чуждались природных сил, а находили в них помощь и защиту, победу в бою и исцеления от недугов. Одна из мифических личностей древнего Китая, великий Юй, усмиритель потопа, переодевался в медведя и таинственным образом воплощал сокровенный дух этого животного. Медведь ставший тотемом этого легендарного героя древности наряду с защищённостью создавал некий стиль поведения, стиль который по праву можно назвать и стилем боевого искусства, если того требовала необходимость. Следует также упомянуть и систему упражнений, создание которой приписывается великому медику эпохи Троецарствия Хуа То (190-265), известной под названием <Игры пяти зверей> (У цин си). Легенды о невероятных способностях, этой, вполне исторической личности, слагались уже при его жизни, а в памяти потомков образ этого уроженца царства Пэй приобрёл сверхъестественные свойства. Хуа То был даже обожествлён и вошёл в число десяти богов - покровителей врачевания. Передаваясь по цепи ученической преемственности <Игры пяти зверей> Хуа То, дошли и до наших дней. Они состоят в копировании определённых действий и повадок, уже знакомого нам, медведя, тигра, оленя, обезьяны и журавля. <Тело, - учил Хуа То, - требует упражнений, но не до изнеможения, ибо упражнения предназначены для того, чтобы устранять дурной дух из организма, способствовать кровообращению и предотвращать недуги. Дверной порог, который регулярно используется по назначению, никогда не гниёт. То же и с человеческим телом. У меня есть своя система упражнений под названием <Игры пяти зверей>. В ней используются движения тигра, оленя, медведя, обезьяны и птицы. Система эта излечивает болезни, укрепляет ноги и сохраняет здоровье надолго. Заключается она в прыжках, наклонах, раскачивании, ползании, вращении и сокращении мышц путём напряжения>. Комплекс упражнений, разработанный Хуа То усовершенствовал и дополнил уже имевшиеся к тому времени гимнастические и боевые методы, а также вошёл в число даосских систем развития - Дао Инь.

Об образности данной системы и спорить не приходится. Разработанная на древних даосских принципах, впитавших не менее древние шаманские методики погружения в изменённые состояния сознания и техники психических воплощений, предназначенная, в основном, для лечения и профилактики различных заболеваний, эта система по сей день изучается, как специалистами, так и простыми людьми.

Являясь некогда сводом сакральных техник экстаза даосских мистиков, внутренние системы развития, в силу различных обстоятельств ставшие эффективными школами боевого искусства, нашли своё выражение в одном из древнейших текстов на земле, тексте, в котором исконная мудрость первобытных шаманов запечатлена для будущих поколений.

Речь идёт об, уже упоминавшейся ранее, древнекитайской мантической <Книге Перемен> (И цзин). Известные уже нам У Цзинь и Ван Юншэн, пишут: <<Переменами> (в смысле <Книгой перемен> или точнее принципами заложенными в этом тексте) в Древнем Китае пользовались гадатели по черепашьим панцирям - бу (а именно так в древнем Китае называли вообще всех просветлённых шаманов) - и гадатели по тысячелистнику - ши. В <Чжоуских правилах благопристойности>, глава <Весенние чиновники>, говорится: Великий гадатель - бу - является <держателем способов трёх Перемен, первый называется <Лянь шань> - <Цепь гор>, второй называется <Гуй цзан> - <Возвращение в сокровищницу>, третий называется <Чжоу и> - <Циклические перемены>. В них всех канонических знаков гуа - восемь, а отличают и различают их по именам девятки тысячелистника>; <во всех больших делах государства прежде гадают ши, а затем гадают бу, с наступлением весны ши гадают перекрёстно. Во всех государственных делах ши гадают совместно>. Способы гадания ши и бу восходят к шаманским практикам. В <Корнях поколений> (<Ши бэнь>), глава <О созидателях> (<Цзо пянь>), и в <Вёснах и осенях господина Люя>, глава <Бестелесность>, упоминается о том, что шаман <У Сянь создал (гадание по) тысячелистнику>. По преданию, У Сянь жил во времена Фу Си, и, возможно, поэтому создание восьми триграмм приписывается Фу Си.

Материалы о шаге Юя (о котором говорилось выше) также подтверждают связь шаманизма с медициной. Шаг Юя - это способ выполнения шагов, который использовал Великий Юй, живший во времена легендарной династии Ся, при наблюдении за Небом и Землёй, за горами и потоками, для молений духам-божествам, предкам и при сакральном гадании. Этот способ выполнения шагов вытекает из модели восьми триграмм, а так как его создателем считается сяский Юй - основатель династии Ся, то способ называется <шагом Юя>. Юй по своему общественному положению был правителем, но также и великим шаманом. Принимая во внимание изложенные факты, не исключено, что он имеет отношение к установлению восьми триграмм ицзинистики.

Итак, можно заключить, что <Перемены> являются, прежде всего, гадательной книгой, с помощью которой древние шаманы-сановники предсказывали счастье-несчастье, решали государственные дела и поддерживали сообщение человека с Небом. Обладающие паранормальными способностями люди, такие как У Сянь и сяский Юй, посредством <взятия далёкого с вещей, взятия близкого с себя> обобщили в <Переменах> закономерности материального мира. Таким образом, в этой книге отражены мировоззрение и методология китайской традиционной культуры со свойственным ей диалектическим подходом>.

Согласно всему вышеизложенному, в образах и символах <Книги Перемен> наличествует потенциал практически всех явлений, событий и вещей. Некие универсальные принципы, завещанные древними и сохраняемые в системах развития, дошедших до нас в форме одиночных и парных методов реализуемых в практике боевых искусств.

Подражая этим универсальным принципам, выраженным в идеях-афоризмах, в образах и схемах <Книги перемен>, постоянно упражняясь в одиночных комплексах и парных упражнениях, внимательно изучая классическую литературу в различных дисциплинах и направлениях деятельности, практикующий постепенно приближается к пониманию и осмыслению самых различных и даже противоположных явлений мира, что выражается идеей <Великого предела> той же самой <Книги Перемен> и, основываясь на творческом <подражании Переменам>, проникает в суть не только существующего, но и того, что находится за гранью реального. Прежде всего, это приводит к безраздельной целостности тела и психики, расширенному сознанию, восприятию, не приемлющему грубых антогонизмов и словно волшебное зеркало наиболее полно передает даосскую мировоззренческую основу. В конечном счёте, есть все основания полагать, что многие факты принадлежащие классической традиции китайской духовности, включают в себя как спонтанное владение собой на уровне естества, так и прекрасную интеграцию во все космические ритмы. Это, по всей видимости, произошло по тому, что даосизм и его практики ассимилировали значительно больше архаических техник экстаза, чем другие учения в Поднебесной империи за всё время её существования.

Существует также мнение о том, что даосизм берет начало не в <Каноне дао и дэ> (Дао дэ цзин), его истоки сокрыты в глубокой древности, в культуре шаманского типа, до появления, собственно, китайской культуры, а каноны появившиеся позже вошли в даосизм как часть.

Сообразно этой теории даосизм развил идеи и практики древнего шамана Пэн Цзу и его потомков. Кем в действительности был Пэн Цзу, мы не узнаем уже никогда, но согласно преданиям, он прожил 800 лет, из чего следует то, что он был мастером цигун. Эта практика, позже ставшая составляющей боевых искусств и Тайцзицюань в частности, включала в себя разделы совершенствования тела и вскармливания собственной природы. О практике Пэн Цзу писал и Чжуан-цзы: <По-особенному вдыхать и выдыхать, удалять из себя старое и вбирать новое (туна), ходить по-медвежьи и вытягиваться по-птичьи ради одного лишь долголетия - вот чем занимаются мужи, практикующие дао инь, люди. Питающие свою телесную форму, которые изыскивают секреты долголетия Пэн Цзу>. А Ван Чун во <Взвешивании рассуждений> (<Лунь хэн>), писал: <Даосы похваляются: истинные люди питаются пневмой (ци): и обязательно называются особые вдохи и выдохи (туна), выбрасывание старого и вбирание нового, в древности был Пэн Цзу, который некогда осуществлял это>.

Всё это указывает на бесспорную связь практики традиционного Ушу, известного в современном мире, с древними, возможно, до китайскими, системами, являющимися, прежде всего, способами адаптации человека к жестким условиям окружающего мира и несущими на себе явный отпечаток древнейших магических и шаманских традиций, ритуалов и верований.

Что касается формирования, более поздней, практики Тайцзицюань, то <восемь ворот> (ба мэнь) и <пять шагов> (у бу) составляют тринадцать канонических форм, о которых говорится в наиболее ранних текстах по теории этого стиля. По сути, это и делает Тайцзицюань <образным> стилем Ушу, где образами и образцами для подражания является символизм <Книги Перемен>.

<Восемь ворот> олицетворяют восемь триграмм <Книги Перемен> и соответствуют восьми основным техническим действиям: Пэн - <отражение>, Люй - <откат>, что соответствует триграммам Цянь (Небо) и Южному направлению и Кунь (Земля) и северному направлению, а также Цзи - <теснение>, соответствует триграмме Кань (Вода) и Западному направлению, Ань - <толкание> - триграмме Ли (Огонь) и Восточному направлению. Эти четыре действия при переносе в теорию практики Ушу Тайцзицюань, называются <сы чжэнь> - 4 направления и дополняются четырьмя другими действиями, называемыми <сы юй> - четыре угла: Чжоу - <действие локтем> - триграмма Дуй (Водоем) и юго-восточное направление, Ле - <расщепление> - триграмма Чжэнь (Гром) и северо-восточное направление, Цай - <срывание> - триграмма Сюнь (Ветер) и юго-западное направление, Као - <действие плечом> - триграмма Гэнь (Гора) и северо-западное направление.